Сильными сторонами интуитивного познания являются. Интуитивное познание в медицине

Для большинства людей полноценный доступ к закрыт. Некоторых ученых и творческих личностей после многодневных размышлений «накрывает» озарение, и из-за этого оно воспринимается как шанс, выпадающий далеко не каждому…

Такое положение вещей объясняется трудностью частоты мыслительной на нереализованные сектора пространства. А ведь именно там и упрятаны все загадки мира.

Надежного метода настройки на нужные сектора пока не придумано. Обычно подсознание случайно «нащупывает» тот или иной сектор, пытаясь затем поступившую информацию передать разуму.

Поскольку подсознание не способно давать символьные интерпретации, остается надеяться лишь на способности мозга. Если тому удастся разгадать суть информации, все сложится в единую картинку и человека настигнет озарение.

Подлинным пониманием механизмов работы подсознания не располагает никто. Это не должно останавливать нас на пути извлечения выгод от практического применения идей трансерфинга.

Как только ум научится понимать все, что ему хочет донести подсознание, люди получат возможность напрямую черпать данные из поля информации.

За миллионы лет человека этого не случилось. Разум не умеет и не собирается учиться слушать голос . Все внимание нашего ума сосредоточено на внутренних переживаниях и непрестанной болтовне.

Разум привык оперировать , словами, схемами, символами, терминами, понятиями. Любую входящую информацию он тут же пытается классифицировать, сортировать, обозначать.

Фото 1. Устранение барьеров между разумом и подсознанием открывает безграничные возможности для развития человека

Змеи опасны, солнце греет, лед холодный – для всего на свете есть оценка или характеристика.

Падающие на голову информационные сообщения из нереализованных секторов воспринимаются разумом нечто запредельное, трансцендентное, не поддающееся пониманию.

Если все же удастся объяснить непознанное явление с помощью существующего понятийного аппарата, ученые заявляют об открытии.

Сложности обозначения принципиально новых знаний известны давно. Попробуйте-ка с помощью слов объяснить, что такое музыка, человеку, никогда до этого ее не слышавшего.

Или расскажите трехлетнему ребенку, что собой представляет «красный карандаш». Что значит «красный»? И что такое цвет? А что такое свойство предмета? Всякий раз ребенок будет задавать новые и новые вопросы, на которые подыскать ответы будет все сложнее и сложнее…

Душе же незачем искать дурацкие обозначения. Для нее «красный карандаш» — это цельный объект, который воспринимается полностью, сразу, целиком. Она его чувствует.

Душа не может объяснить разуму, что такое «красный карандаш» (и уж тем более – что происходит в нереализованных секторах), и в этом причина их вечного разлада.

Важнейшее свойство обыденного ума — бесконечный внутренний диалог, заглушающий еле различимый голос души. Подавляющая часть информации, поступающей из подсознания, теряется, оставаясь незамеченной и невостребованной разумом.

В редкие минуты шаткого затишья (в моменты пробуждения или перед погружением в глубокий сон) сквозь сознание пробиваются ростки интуитивных знаний и чувств.

Возникающие смутные предчувствия называют внутренним голосом или шелестом утренних звезд. Это состояние тишины, отсутствия слов и мыслей, неясных предчувствий, безграничного покоя.

Именно в таком состоянии проявляет себя интуиция и человек обретает доступ к абсолютным знаниям, не требующим доказательств или объяснений.

Заставить ум заткнуться хоть на время сложно, но возможно. Кому это по силам, обретут ключ к интуитивным знаниям. В этом помогут медитация, созерцание пустоты, позволяющие остановить течение мыслей и настроиться на частоту внутреннего голоса.

Первый шаг на долгом пути к нереализованным секторам заключается в обретении способности прислушиваться к душевному в моменты принятия важных решений.

Ежедневно незаметно для себя люди принимают десятки и сотни решений. От характера этих решений напрямую зависит качество их жизни.

Мысли и поступки заставляют реализовываться конкретные сектора . Имеющая доступ к полю информации душа способна предвидеть приближение нереализованных секторов.

Душе доподлинно известно, чего ждать от таких секторов: хорошего или плохого. На уровне мыслительной деятельности эти ожидания трансформируются в душевный комфорт или дискомфорт.

Разум редко прислушивается к предупреждениям души из-за непрестанной озабоченности в угоду «утрамбовкой» проблем и сосредоточенности на себе.

Выверенные логические конструкции не всегда приводят к нужным результатам. В этом смысле душа, доверяясь чувствам, а не раздумьям, находится в более выигрышном положении. Она точно избавлена от глупых ошибок.

Когда изменить уже ничего нельзя, на тех, кто привык полагаться лишь на силу ума, наваливается запоздалое прозрение.

Чтобы принимать верные решения, получить доступ к интуитивным знаниям и вовремя различать тихий шепот души, достаточно перед каждым важным действием обращать внимание на состояние душевного комфорта. Люди забывают об этом в нужную минуту.

Сначала проиграть в уме одну вариацию решения. Затем вспомнить и направить внимание на чувства. Есть ли какие опасения, вызывает ли что-то душевный дискомфорт или неприятные предчувствия? Открыто спросить себя, хорошо мне или плохо?

Точно так же поступить с другим вариантом решения. Описанная практика позволит гораздо глубже ощутить суть проблемы и последствия предлагаемых решений.

Когда разница в ощущениях очевидна, предпочтение следует отдавать решениям, касательно которых душа чувствует себя комфортно.

Если границы ощущений трудно различимы, для окончательной калибровки решения можно подключать разум либо попробовать переформулировать проблему.

Ясно различимые ощущения «мне хорошо» и «мне плохо» — верный признак способности слышать внутренний голос. Без нее найти безопасный путь к нереализованным секторам не получится.

Видео об интуитивном знании с позиций трансерфинга:

Существует общее впечатление, что все то, во что мы верим, может быть доказанным или же, по крайней мерс, может быть показано как нечто весьма вероятное. Многие понимают, что вера, которую нельзя обосновать, является неразумной верой. В основном этот взгляд правилен. Почти все наши обычные убеждения выводятся или могут быть выведены из других убеждений, которые могут рассматриваться в качестве их основы. Как правило, эта основа или забыта, или никогда не осознавалась. Немногие из нас спрашивают себя, например, какое существует основание предполагать, что пища, которую мы как раз собираемся съесть, не окажется ядом. Но все же мы чувствуем, когда сомневаемся, что для этого может быть найдено совершенно достаточное основание, если даже мы и не можем сделать этого сейчас. И такая вера обычно оправдывается.

Но представим себе настойчивого Сократа, который, не удовлетворяясь никаким основанием, что мы ему представляем, продолжает требовать основание для основания. Мы должны рано или поздно, и по всей вероятности довольно скоро, дойти до положения, которое мы не можем больше обосновывать и относительно которого почти несомненно, что дальнейшее обоснование даже и теоретически невозможно. Идя от обычных повседневных взглядов, мы можем идти назад, переходя от пункта к пункту, пока не достигнем некоторого общего принципа или отдельного случая его применения, который кажется явно очевидным и не способным быть выведенным из чего-либо более очевидного. В большинстве вопросов повседневной жизни, как, например, в вопросе, вероятно ли, что наша пища питательна, а не ядовита, мы придем к принципу индукции, который мы обсуждали в главе 6. Но идти глубже этого принципа не означает двигаться к истокам. Этим принципом мы - иногда сознательно, иногда бессознательно - постоянно пользуемся в наших рассуждениях; но нет такого рассуждения, которое, исходя из более простого самоочевидного принципа, привело бы к принципу индукции как выводу из него. Это же относится и к другим логическим принципам. Их истинность для нас очевидна, и мы пользуемся ими в наших доказательствах, но сами они - или же, по крайней мере, некоторые из них - не могут быть доказаны.

Однако самоочевидность не ограничена теми общими принципами, которые не могут быть доказаны. Если мы допускаем известное число логических принципов, то остальные могут быть выведены из них, но и выведенные утверждения часто так же очевидны, как и те, которые мы признали без доказательств. Более того, вся арифметика может быть выведена из общих принципов логики*, и все же простое арифметическое утверждение, такое, как "два плюс два равняется четырем", так же самоочевидно, как и принципы логики.

Кажется также, хотя это и более спорно, что есть самоочевидные этические принципы, подобные принципу: "Мы обязаны стремиться к добру".

Легко заметить, что частные случаи общих принципов, отдельные примеры, касающиеся обычных вещей, более очевидны, чем сами общие принципы. Закон противоречия, например, устанавливает, что ничто не может иметь и не иметь определенного качества. Этот закон становится очевидным для нас, лишь только он понят нами, но он не так очевиден, как то, что данная роза, которую мы видим, не может быть и красной, и не красной.

(Конечно, возможно, что часть розы - красная, а часть - не красная, или же она может быть такого розоватого оттенка, что мы не в состоянии решить, красная она или нет; но в первом случае ясно, что роза как целое - не красная, а во втором - ответ теоретически определенен, лишь только мы установили точное определение "красного".) Обычно с помощью частных примеров мы приходим к тому, что способны увидеть общий принцип. И лишь привыкшие иметь дело с абстракциями могут непосредственно постигнуть общий принцип, не прибегая к помощи частных примеров.

Другой вид самоочевидных истин, кроме общих принципов, - это истины, непосредственно выводимые из ощущений. Мы назовем их "истинами восприятия", а суждения, их выражающие, - "суждениями восприятия". Но здесь необходима определенная осторожность в установлении точной природы этих самоочевидных истин. Действительные чувственные данные не истинны и не ложны. Определенное пятно какого-либо цвета, которое я вижу, просто существует, оно не относится к тому роду вещей, которые могут быть истинными или ложными. Истина в том, что такое пятно существует, истина - что оно имеет определенную форму и определенную яркость, истина - что оно окружено другими определенными цветами. Но пятно само по себе - как и все другое в мире чувств - коренным образом отличается от вещей, которые истинны или ложны, и поэтому, собственно говоря, оно не может быть названо истинным. Таким образом, каковы бы ни были те самоочевидные истины, которые мы можем получить, пользуясь нашими чувствами, они должны отличаться от тех чувственных данных, из которых они получены,

Может показаться, что есть два вида самоочевидных истин восприятия, хотя в конечном счете они могу і слиться в один. Первый вид истин просто утверждает существование чувственных данных, нисколько не анализируя его. Мы видим красное пятно и высказываем суждение: "существует такое-то пятно красного цвета", или более строго: "имеет место то-то"; это один вид интуитивного суждения восприятия. Второй вид истин возникает, когда чувственный объект сложен, и мы подвергаем его, до определенной степени, анализу. Если, например, мы видим круглое пятно красного цвета, то мы можем высказать суждение: "то красное пятно - круглое". Это опять суждение восприятия, но оно отличается от суждения первого рода. В этом случае единственное чувственное данное имеет как цвет, так и форму: цвет красный, форма круглая. Наше суждение анализирует чувственное данное по цвету и форме и затем перекомбинирует их, утверждая, что данный красный цвет имеет круглую форму; другим примером этого вида суждений является следующее: "это находится влево от того", где "это" и "то" воспринимаются зрением одновременно. В этом виде суждений чувственные данные содержат части, находящиеся в определенном отношении друг к другу, и суждение утверждает, что эти части находятся в этом отношении.

Другой класс интуитивных суждений, аналогичных суждениям чувства и все же резко отличающихся от них, составляют суждения памяти. Здесь возможна путаница относительно природы памяти, происходящая от того, что воспоминание предмета может сопровождаться его образом, и все же образ не может быть тем, что составляет воспоминание. В этом легко убедиться, отмечая, что образ - в настоящем, в то время как то, что вспоминается, известно как бывшее в прошлом. Более того, мы, несомненно, можем в известных границах сравнивать наш образ с вспоминаемым объектом, так что, в достаточно широких пределах, мы зачастую знаем, насколько точен наш образ; но это было бы невозможно, если бы сам объект, в противоположность образу, не был бы как-то перед сознанием. Отсюда, сущность воспоминаний определяется не образом, а наличием непосредственно перед сознанием объекта, признаваемого в качестве прошлого. В этом смысле, если бы не факт воспоминания, мы не могли бы знать, что вообще было какое-либо прошлое, а также мы не более могли бы понять слово "прошлое", чем слепой от рождения может понять слово "свет". Следовательно, должны существовать интуитивные суждения памяти, от которых в конечном счете зависит все наше знание прошлого.

Однако пример с воспоминанием выдвигает одну трудность, заключающуюся в том, что оно явно недостоверно, и это возбуждает сомнение в общей достоверности интуитивных суждений. С этой трудностью нелегко справиться. Попытаемся прежде всего насколько возможно ограничить ее пределы. Говоря в целом, воспоминание достоверно в зависимости от яркости полученного опыта и его близости во времени. Если в ближайший дом полминуты тому назад ударила молния, то память о том, что я видел и слышал, столь убедительна, что кажется излишним сомневаться, была ли вообще вспышка молнии. Это же применимо к менее ярким переживаниям, если они были недавними. Я совершенно убежден, что полминуты тому назад я сидел в том же кресле, в котором я сижу теперь. Перебирая события сегодняшнего дня, я нахожу события, в которых я совершенно уверен, в других - я почти уверен, в третьих моя уверенность зависит от размышления и воспоминания привходящих обстоятельств; наконец, есть и такие, в которых я совсем не уверен. Я совершенно уверен, что съел свой завтрак сегодня утром, но был ли я к нему так же равнодушен, как должен быть философ, в этом я сомневаюсь. Что касается разговора за завтраком, то кое-что из него я вспоминаю легко, другое - с усилием, третье - с большой долей сомнения и, наконец, четвертое совсем не могу вспомнить. Таким образом, выясняется непрерывная градация степеней самоочевидности того, что я вспоминаю, и соответствующая градация достоверности памяти.

И первый ответ на трудность, связанную со способностью памяти ошибаться, заключается в том, что память обладает различными степенями самоочевидности, которые соответствуют степеням ее достоверности; эти степени достигают предела совершенной самоочевидности и совершенной достоверности при воспоминании ярких и недавних событий.

Однако представляется, что есть случаи очень сильной веры в воспоминание, которое целиком ложно. Вероятно, в этих случаях то, что действительно вспоминается в смысле нахождения непосредственно перед сознанием, есть нечто другое, в чем мы ложно убеждены, хотя и нечто в целом связанное с последним. Говорят, что Георг IV так часто повторял, что он принимал участие в битве при Ватерлоо, что, в конце концов, поверил в это. В данном случае он непосредственно вспоминал свои неоднократные утверждения, а вера в то, что он утверждал (если она существовала), возникала у него по ассоциации с вспоминаемым утверждением, и поэтому она не является подлинным случаем воспоминания. Кажется, что все случаи ошибочного воспоминания могут быть рассмотрены таким образом, т. е. можно показать, что они не являются случаями воспоминания в строгом смысле этого слова. Одно важное обстоятельство, касающееся самоочевидности, выяснено анализом того, что связано с памятью, а именно что в самоочевидности есть степени и она не свойство, которое просто присутствует или отсутствует, но свойство, которое может присутствовать в большей или меньшей степени в постепенной градации от абсолютной достоверности до почти не воспринимаемой неясности. Истины восприятия и некоторые из принципов логики обладают наивысшей степенью самоочевидности; истины непосредственного воспоминания имеют почти такую же степень самоочевидности. Принцип индукции менее самоочевиден, чем некоторые другие логические принципы, как, например: "то, что вытекает из истинных посылок, должно быть истинно". Воспоминания становятся все менее самоочевидными, по мере того как они удаляются во времени и бледнеют, а логические и математические истины (в широком смысле) становятся тем менее самоочевидны, чем они более сложны. Суждения о подлинной этической или эстетической ценности склон- ны к определенной самоочевидности, но не в значительной степени.

Степени самоочевидности важны в теории познания, поскольку если утверждения, как представляется, могут быть в известной степени самоочевидными, не будучи истинными, то нет необходимости порывать все нити между самоочевидностью и истиной, а следует просто сказать, что в случае столкновения более самоочевидное утверждение должно быть сохранено, а менее самоочевидное - отвергнуто.

Однако все же кажется весьма вероятным, что, как мы это объяснили выше, в понятии "самоочевидности" объединены два разных понятия; одно из них, соответствующее высшей степени самоочевидности, действительно является безусловной гарантией истины, в то время как другое, соответствующее всем другим степеням, не является безусловной гарантией, но лишь в большей или меньшей степени предположением. Но это, конечно, лишь указание, которое мы не можем теперь развивать. После того как мы выясним природу истины, мы вернемся к вопросу о самоочевидности, чтобы рассмотреть ее вновь в связи с различием между знанием и заблуждением.

МОСКОВСКИЙ ИНСТИТУТ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА И ПРАВА

Реферат по Логике

На тему: «Знание, познание и интуиция».

Выполнила: студентка 2 курса

заочного отделения

по специальности «Юриспруденция»

Ибрагимова Ольга Руслановна

з/к № 103003/09/2

Проверил:

МОСКВА – 2009 год.

Введение……………………………………………………………………………….2

1.Логика как средство познания интуиции

1.1 Логика как наука……………………………………………………………....3

1.2 Средства и особенности логического мышления…………………………3

2.Интуиция.

2.1 Историческое развитие знаний о интуиции………………………………6

2.2 Определение. Общие черты.…………………………………………………7

2.3 Взгляды различных ученых…………………………………………………..9

3. Интуиция как средство познания мира. Источник данных для логического анализа.

3.1 Роль интуиции в жизни человека. Необходимое сопряжение с логикой…………….................................................................................10

3.2 Механизм работы…………………………………………………………….10

3.3 Рациональное познание - интуитивное восприятие и его логический анализ

3.3.1 Основные положения рационализма…………………………………13

3.3.2. Место интуиции в рациональном познании……………………….15

Заключение………………………………………………………………………19

Список используемой литературы ……………………………………….20

Введение.

Каждый человек по природе своей уникален. Этот вопрос рассматривали многие науки, каждая соответственно со своей позиции, еще издревле. Физиология и психология делит человеческий мозг на два полушария (левое и право), каждое из которых мыслит различными модулями (левое - логически сопоставляет факты, правое - оперирует чувственно-образными единицами); философия так же рассматривает природу человека через ее двойственность, двойное начало(инь/янь, добро/зло, тень/свет мужское/женское разум/чувства и т.д.). Эта двойственность присуща всему, стоит только обратить внимание на окружающий нас мир. И самое уникальное, интересное и занимательное, на мой взгляд, во всей двойственности этого мира - это возможность познать одно через другое. Именно этот путь, по моему мнению, является наиболее объективным познанием действительности.

1.Логика как средство познания интуиции.

1.1Логика как наука.

Каждый человек обладает определенной логической культурой, уровень которой характеризуется той совокупностью логических приемов и способов рассуждения, которые человек понимает, а также совокупностью логических средств, которые он использует в процессе познания и практической деятельности.

Логическая культура приобретается в ходе общения, учебы в школе и ВУЗе, в процессе чтения литературы.

Логика систематизирует правильные способы рассуждения, а также типичные ошибки в рассуждениях. Она предоставляет логические средства для точного выражения мыслей, без которого оказывается малоэффективной любая мыслительная деятельность, начиная с обучения и кончая научно-исследовательской работой.

Знание правил и законов логики не является конечной целью ее изучения. Конечная цель изучения логики - умение применять ее правила и законы в процессе мышления.

Истина и логика взаимосвязаны, поэтому значение логики невозможно переоценить. Логика помогает доказывать истинные сужения и опровергать ложные, она учит мыслить четко, лаконично, правильно. Логика нужна всем людям, работникам самых различных профессий.

Итак, логика - это философская наука о формах, в которых протекает человеческое мышление, и о законах, которым она подчиняется.

1.2 Средства мышления. Особенности мышления

Логика изучает познающее мышление и применяется как средство познания. Познание как процесс отражения объективного мира сознанием человека представляет собой единство чувственного и рационального познания. Чувственное познание протекает в трех основных формах: ощущение, восприятие, представление.

Ощущение - это отражение отдельных чувственно воспринимаемых свойств предметов - их цвета, формы, запаха, вкуса.

Восприятие - это целостный образ предмета, возникающий в результате его непосредственного воздействия на органы чувств.

Представление - это сохранившийся в сознании чувственный образ предмета, который воспринимался раньше. Представления могут быть не только образами предметов, существующих реально; нередко они формируются на основе описания предметов, не существующих в действительности. Такие представления образуются на основе восприятий реальных предметов, являются их комбинацией.

Чувственное познание дает нам знание об отдельных предметах, об их внешних свойствах. Но оно не может дать знаний о причинной зависимости между явлениями.

Однако, познавая окружающий мир, человек стремится установить причины явлений, проникнуть в сущность вещей, раскрыть законы природы и общества. А это невозможно без мышления, отражающего действительность в определенных логических формах.

Рассмотрим основные особенности мышления.

Мышление отражает действительность в обобщенных образах. В отличие от чувственного познания, мышление абстрагируется от единичного, выделяет в предметах общее, повторяющееся, существенное. Подобным образом создаются понятия юридического лица, государственного суверенитета, и так далее. Абстрактное мышление глубже проникает в действительность, открывает присущие ей законы.

Мышление - процесс опосредствованного отражения действительности. При помощи органов чувств можно познать лишь то, что действует на них. Не наблюдая самого факта преступления, можно на основании прямых и косвенных улик установить преступника.

Мышление неразрывно связано с языком. При помощи языка люди выражают и закрепляют результаты своей мыслительной работы.

Мышление - процесс активного отражения действительности. Активность характеризует весь процесс познания в целом, но прежде всего - мышления. Применяя обобщение, абстрагирование и другие мыслительные приемы, человек преобразует знания о предметах действительности.

Обобщенный и опосредствованный характер отражения действительности, неразрывная связь с языком, активный характер отражения - таковы основные особенности мышления.

Но было бы абсолютно неправильно рассматривать мышление в отрыве от чувственного познания. В познавательном процессе они находятся в неразрывном единстве. Чувственное познание содержит в себе элементы обобщения, которые свойственны не только представлениям, но и восприятиям и ощущениям, и составляют предпосылку для перехода к логическому познанию.

Как ни велико значение мышления, оно основывается на данных, полученных с помощью органов чувств. Таким образом, чувства являются основополагающим звеном нашего мышления, базой, дающей необходимую информацию для анализа и последующих выводов. Что же есть интуиция, если не чувство? Так мы подходим к ключевому вопросу данной работы. Что же такое интуиция, какова ее роль в жизни и мышлении человека, в правильности делаемых им выводов?

2. Интуиция.

Первоначально интуиция означает, конечно, восприятие: "Это есть то, что мы видим или воспринимаем, если смотрим на некоторый объект или его пристально рассматриваем. Однако начиная, по крайней мере, уже с Плотина, разрабатывается противоположность между интуицией, с одной стороны, и дискурсивным мышлением с другой. В соответствии с этим интуиция есть божественный способ познания чего-нибудь лишь одним взглядом, в один миг, вне времени, а дискурсивное мышление есть человеческий способ познания, состоящий в том, что мы в ходе некоторого рассуждения, которое требует времени, шаг за шагом развертываем нашу аргументацию"

2.1 Историческое развитие знаний о интуиции.

Чтобы лучше понять, что же такое интуиция и ее место в научном познании, необходимо немного сказать о предыстории этого понятия. Развитие естествознания и математики в ХVII в. выдвинуло перед наукой целый ряд гносеологических проблем: о переходе от единичных факторов к общим и необходимым положениям науки, о достоверности данных естественных наук и математики, о природе математических понятий и аксиом, о попытке подвести логическое и гносеологическое объяснение математическому познанию и т.д. Бурное развитие математики и естествознания требовало новых методов теории познания, которые позволили бы определить источник необходимости и всеобщности выведенных наукой законов. Интерес к методам научного исследования повышался не только в естествознании, но и в философской науке, в которой появляются рационалистические теории интеллектуальной интуиции.

Явле­ния внезапного достаточно полного и отчетливого постиже­ния искомого результата (решения проблемы) при неосознан­ности и неподконтролъности путей, ведущих к этому резуль­тату. Такие явления называютинтуицией. Ее нельзя "вклю­чить" или "выключить" сознательным волевым усилием. Это неожиданное "озарение" ("инсайт" - внутренняя вспышка), внезапное постижение истины.

2.2 Определение. Общие черты.

До определенного времени такого рода явления были непод­властны логическому анализу и изучению научными средства­ми. Однако последующие исследования позволили, во-первых, выявить основные виды интуиции; во-вторых, представить ее как специфический познавательный процесс и особую форму познания. К основным видам интуиции относят чувственную (быстрое отождествление, способность образования аналогий, творческое воображение и др.) и интеллектуальную (ускоренное умозаключение, способность к синтезу и оценке) интуицию. Как специфический познавательный процесс и особая форма позна­ния интуиция характеризуется путем выделения основных эта­пов (периодов) данного процесса и механизмов поиска решения на каждом из них. Первый этап (подготовительный период) - преимущественно сознательная логическая работа, связанная с постановкой проблемы и попытками решить ее рациональными (логическими) средствами в рамках дискурсивного рассуждения. Второй этап (период инкубации) - подсознательный анализ и выбор решения - начинается по завершении первого и продол­жается до момента интуитивного "озарения" сознания готовым результатом. Основное средство поиска решения на данном эта­пе - подсознательный анализ, главным инструментом которого являются психические ассоциации (по сходству, по противопо­ложности, по последовательности), а также механизмы вообра­жения, позволяющие представить проблему в новой системе из­мерений. Третий этап - внезапное "озарение" (инсайт), т.е. осоз­нание результата, качественный скачок от незнания к знанию; то, что называют интуицией в узком смысле слова. Четвертый этап - сознательное упорядочение интуитивно полученных ре­зультатов, придание им логически стройной формы, установле­ние логической цепи суждений и умозаключений, приводящих к решению проблемы, определение места и роли результатов инту­иции в системе накопленного знания.

"Информация, положенная в основу Ииссиидиологии, призвана в корне изменить всё ваше нынешнее видение мира, который вместе со всем, что в нём находится, - от минералов, растений, животных и человека до далёких Звёзд и Галактик - в действительности представляет собой невообразимо сложную и чрезвычайно динамичную Иллюзию, не более реальную, чем ваш сегодняшний сон".

Vana est sapientia nostra

Тщетна наша мудрость

Дорогие читатели!

Задумывались ли вы когда-нибудь над тем, почему выбираете для чтения ту или иную статью, тратите время и силы на просмотр той или иной передачи и усвоение той или иной информации — случайность это или закономерность? Каким было ваше решение познакомиться с содержанием этой книги (или нашего сайта в Интернете): рационально обоснованным или иррационально «спонтанным», читай — интуитивным? Какая часть вашего сознания повлияла на сделанный выбор больше — ментальная, чувственная или их влияние было одинаковым? Давайте попробуем разобраться в этом вместе. Речь пойдёт об интуиции, вернее, об интуитивном методе познания, который положен в основу представленной в данном издании новейшей космологической концепции о происхождении человека и Вселенной — Ииссиидиологии.

Согласитесь, что вопрос о роли интуиции в таком многостороннем всеохватывающем процессе, как познание, очень важен. Являясь по сути логическим аспектом основного вопроса философии о первичности материального и духовного, он определил метафизическую парадигму целой эпохи! С давних пор и по сей день в его рассмотрении заинтересованы не только гносеология, как теория познания, или метафизика, как наука о сверхчувственных принципах и началах бытия, но и такие дисциплины, как психология, социология, педагогика, медицина, геронтология, физиология, генетика.

Решение проблемы синхронизации в работе полушарий головного мозга человека, например, специалистами этих направлений напрямую связывается с определением роли витального (эмоцио-нально-чувственного) и ментального (мыслительно-интеллектуального) в нашей жизни. Подобные практические вопросы, возникающие перед современной наукой и образованием, культурой и бизнесом, управлением и политикой, наряду с так называемым духовным ростом, составляют неотъемлемую часть общеэволюционного процесса, возрождая интерес определённой части коллективного сознания человечества (особенно представителей нового — «индигового» — поколения) ко всё более интуитивному, часто логически никак необъяснимому способу восприятия динамики окружающей действительности.

И это вполне оправдано! Иррационалистический метод познавания мира органично вытекает из традиций метафизики, характерных ещё для эллинской школы античного мировоззрения и во многом пересекающихся с египетским мистицизмом и индийской философией. Но в те далёкие времена, когда о науке с её экспери-ментальной основой ещё ничего не знали, он был единственным способом познания законов природы и отношений в социуме. На современном же энергоинформационном уровне он предполагает гораздо более серьёзную подготовку ума познающего, приводящую его не просто к творческому озарению, а к особенному — трансцендентному — пути обретения информации в виде непосредственно воспринимаемого («чистого») и ранее не осознаваемого им знания.

Первым, кто применил термин «интуиция» в значении «познание одним движением мысли», был Платон. В наше время под этим понятием подразумевают способность чувствовать уже имеющиеся логические цепочки связанной информации и моментально, предварительно не задумываясь над смыслом, находить ответ на любой вопрос. Причём древнегреческие мыслители не дифференцировали метафизику, описывающую основные закономерности «всего сущего» и органически включающую в себя способ алогичного — интуитивного — восприятия, от научных методов исследования.

Это произошло гораздо позже, в средние века. Размежевание естественных наук и метафизики, когда в ущерб развитию интеллектуальной интуиции резко повысилась значимость рассудочно-умственной деятельности, привело к продолжительному периоду упадка тысячелетиями нарабатываемого человечеством опыта приобретения интуитивного знания, вплоть до конца XIX века. И только следующий за ним, новый виток развития был знаменован возникновением интуитивизма — идеалистического течения, ставшего впоследствии одним из наиболее влиятельных направлений эстетико-философской мысли XX века.

Однако практическими инициаторами его разработки стали не философы, а учёные-физики, начиная с Ньютона, Менделеева и Эйнштейна, которые первыми предприняли попытки по созданию единой теории мироустройства. И заметьте, что фамилии этих исследователей естественным образом сначала ассоциируются у нас именно с интуицией, а уж затем со стройным логическим изложением, чему во многом поспособствовало опубликование особенных, даже странных обстоятельств получения ими первичной информации как основы для дальнейших революционных открытий — обстоятельств, ставших впоследствии известными историческими фактами необъяснимого ничем научного озарения. «…Не существует логического пути открытия элементарных законов. Единственным способом их постижения является интуиция, которая помогает увидеть порядок, скрывающийся за внешними проявлениями различных процессов» (А. Эйнштейн).

Свидетельства о подобного рода внезапных догадках (инсайтах), производящих впечатление чего-то мистического, приписываются чаще всего святым и художникам. Но и в биографиях выдающихся учёных, бесспорно обладающих способностью совершать пророческие скачки в будущее, таких фактов, пожалуй, ещё большее количество. Так, например, во время прогулки в Дублинском парке выдающемуся ирландскому математику и физику Уильяму Гамильтону неожиданно пришла в голову мысль о так называемых кватернионах, сыгравших свою важную роль в развитии квантовой механики лишь в конце XX — начале XXI века. Член Лондонского королевского общества, британский физик и математик, основатель современной классической электродинамики, Джеймс Максвелл не умел самостоятельно делать расчёты, и ему приходилось подгонять свои интуитивные озарения под рациональную логику уже готовых формул его коллег. А лауреат Нобелевской премии по физике и создатель первой квантовой теории атома Нильс Бор никогда не доверял никаким логическим доводам и математическим обоснованиям, требуя от коллег неординарных творческих размышлений. Эйнштейн, Маркони, Эдисон, мадам Кюри, Генри Форд и другие не менее известные учёные и изобретатели всегда отмечали особую, но никак и ничем необъяснимую связь между периодически открывающейся у них интуицией и своими последующими научными достижениями.

Да и вам, дорогие друзья, может быть вполне знакомо такое состояние, когда вдруг, как бы из ниоткуда, приходит решение долго мучавшей вас проблемы или видится верный выход из тяжёлой жизненной коллизии, появляется нужный образ для создания желаемого художественного произведения или осуществляется возможность проникнуть в глубины собственного внутреннего мира, понять что-то и обрести какой-то новый смысл, новые цели и устремления в отношениях с людьми и с самими собой.

Этот процесс выглядит для нас как непосредственное усмотрение истины для самих себя. Но дальше возникает необходимость убедить в этой истине других, особенно, если такая истина претендует на роль научной. Тогда без творческого подхода к самому процессу познания просто не обойтись! Ведь созидательное отношение человека к себе и к окружающей его реальности часто противостоит традиционно понимаемым методам познания этой самой реальности, когда проявленный мир интерпретируется лишь как единственная данность, а возможность креативного «воссоздания» себя и, как следствие, обретения нового мира вокруг просто-напросто отрицается, не требуя от нас ни радости участия, ни вдохновения.

Чтобы активно привлекать к своей жизнедеятельности позитивно-созидательные механизмы как следствие выборов соответствующих состояний и психических реакций, необходимо обладать особым, ведущим к практически тотальному приятию всего, видением. Для этого, как утверждает автор Ииссиидиологии, «недо-статочно хорошо владеть логикой и анализом или уметь отследить в уме очевидные причинно-следственные связи — для этого нужна интуиция, помогающая буквально как бы «из воздуха» уловить наиболее верную в данной ситуации информацию, давая тем самым возможность не зацикливаться на устаревших стереотипах мышления и стандартах принимавшихся ранее решений».

Конечно, что-либо «уловить из воздуха» довольно трудно без природной проницательности и хорошо развитого образного мышления, предполагающего мощную работу воображения по выделению отдельных элементов из непрерывной и очень запутанной череды интуитивно проявляющихся фрагментов чрезвычайно сложных образов, по их слиянию, сравнению, дополнению, усилению-уменьшению, противопоставлению, затем объединению (синтезу), комбинированию и внешнему воплощению в конкретные слова, чертежи, формулы и законы. Свою роль в этом увлекательном процессе, вместе с одухотворяющими состояниями интуитивного прозрения, играет способность систематизировано и связно интерпретировать возникающие в самосознании видения, что помогает по-настоящему творческим личностям интуитивно и глубоко проникать в самую суть вещей, совершая при этом поистине замечательные открытия.

Так, воодушевляющие достижения физики рубежа XX-XXI веков, увенчавшиеся появлением Стандартной модели, теории струн и М-теории, привели к такому этапу развития этой науки, что она абсолютно естественно начала соответствовать новому определению метафизики, которое опубликовал в своей статье «Физика и метафизика» один из создателей квантовой механики Макс Борн: «Метафизика — это исследование общих черт структуры мира и наших методов проникновения в эту структуру». Основанное на интуитивном подходе философское переосмысление мироустройства в виде физической интерпретации (наряду с математическим аппаратом и прикладной экспериментальной частью) занимает отныне своё неотъемлемое место в фундаментальной теоретической физике.

И дело здесь (как, впрочем, и в нашем случае дальнейшей экстраполяции этого понятия в данной вступительной статье на принципиально новое, не имеющее пока аналогов, знание) не в переосмыслении термина «метафизика», а в том, что логическая обработка человеческим самосознанием высокочастотных сведений неизбежно, в том числе физиологически, сопряжена с задействованием пока ещё совершенно неизвестного нам механизма действия интуитивного аппарата мышления. А это уже само по себе исторически неразрывно связано с понятием метафизики как системы знаний, создающей естественный базис для более качественных представлений о человеке и мироздании.

Мы совершенно далеки от мысли поставить знак равенства между метафизикой и Ииссиидиологией, но всё же присущая им обеим стратегическая установка — сформировать новую систему взглядов на структуру мироздания, а также некоторая общность методик, способствующих достижению такой цели, позволяет рассматривать это универсальное знание в качестве правопреемника наработанных метафизикой основ для развития их на принципиально новом эволюционном уровне. Ииссиидиологическая информация, в основе появления которой лежит только интуитивный путь познания (поскольку интересы её автора совершенно далеки от науки с её методологией), прежде всего позволит изменить научную парадигму современной физики, включающую такие понятия, как «пространство-время», «частица», «поля-переносчики взаимодействий», а параллельно — мы уверены! — и парадигму коллективного сознания всего человечества в плане радикального качественного пересмотра и системной реорганизации существующих социальных, внутригосударственных и межгосударственных отношений в направлении активизации и усиления в них высокоинтеллектуальных и альтруистичных взаимосвязей.

Опыт изучения Ииссиидиологии показывает, что если мы достаточно развиты интеллектуально и чувственно, и нас не устраивают общепринятые примитивные представления о происхождении человека и мироздания, то со временем мы сможем заменять их высокочастотной информацией Коллективного Подсознания Человечества (по терминологии автора), что неизбежно приведёт (в многочисленных сценариях развития) к нашим последовательным перефокусировкам из инстинктивно-бессознательных уровней «собственного» эгоистичного самосознания в уровни альтруистичного и интеллектуально-интуитивного восприятия как самих себя, так и всего, что нас окружает.

В отличие от исторически сложившегося противопоставления и предпочтения эмпирических форм познания интуитивным (что, заметьте, очень позитивно отражается на качестве процесса установления между людьми взаимопонимания), дифференцирование и длительная реализация только сенсуалистичной или только логи-ческой компоненты самосознания противоречит ииссиидиологическому подходу к возможностям развития действительно высокоразвитой человеческой личности. Ииссиидиология предлагает поуровневый синтез высокочувственного Интеллекта с высокоинтеллектуальным Альтруизмом как основу высокоинтуитивной осо-знанности в жизненном творчестве Человека.

«Что это значит и как это работает на практике?» — спросите вы.

Любому человеку это даёт возможность, опираясь на свою высокую интуицию, смело выбирать главную цель его жизни (даже самую невообразимую!), делая пути её достижения основным вектором жизненного движения, — пусть они и кажутся вначале максимально несбыточными! Выбранная таким образом цель, как правило, отличается неординарностью, новизной, конкретностью, значительностью, и обязательной в данном случае возможностью быть полезной для других людей, для человеческого сообщества в целом. Причём от того, кто поставил её перед собой, она непременно требует постоянной осознанной работы: чувствовать и вовремя распознавать всевозможные барьеры на пути к цели, творчески и позитивно-мотивированно преодолевая их; поддерживать регулярный внутренний самоконтроль над выполнением конкретных планов как на день, так и на всю жизнь; всегда, при любых обстоятельствах отстаивать идеи, лежащие в основе выбора главной цели, никому не вредя при этом своей убеждённостью.

И чем больше у нас опыта подобной работы, «тем больше проявляются всевозможные тонкости и нюансы понимания любого реализационного момента, тем активнее проявляется интуитивная способность быстро отфильтровывать всё более качественное от менее качественного, проявляющегося в Жизни, и делать всё более и более правильные выборы»* (Орис «Бессмертие доступно каждому»). В этом плане интересно рассмотреть поближе и с разных сторон само многоуровневое явление интуиции. Современное представление о нём обширно: это и интеллектуальная интуиция в виде непосредственного знания; и чувственная интуиция в виде сенсуалистичного созерцания; и первичный бессознательный импульс какого-либо творчества; и инстинкт, определяющий поведенческие реакции без предварительного обучения.

Принято считать, что в качестве основного метода познания интуиция способна уловить самую суть предмета, которую затем обладатель этой интуиции организует в логично выстроенное и общедоступное знание. Но бывает и так, что при отсутствии нужной информации интуитивные способности опираются на фундамент из приобретённого опыта и носят вспомогательный характер, выражаясь в длительной умственной работе с последующим озарением. Таким образом, можно говорить о выраженном субъективном противопоставлении внутри самого этого понятия, которое совершенно стирается в определении интуиции в Ииссиидиологии как «способности Самосознания психоментально, биохимически, гормонально (через Формы своего проявления) сопереживать жизненную динамику множества собственных «личностных» Конфи-гураций, фокусируемых Им в разных сценариях развития и ассоциируемых друг с другом посредством идентично выстроенных обстоятельств».

Фокусная динамика самосознания проявленной личности при этом, сконцентрированная на низко- и среднечастотных уровнях жизненного творчества, «вынуждает» интуицию (в качестве пусковой кнопки перефокусировочного механизма системы восприятия) срабатывать в резонансе с соответствующими низко- и среднечастотными сценариями развития, где нет особой необходимости глубоко и качественно разбираться ни в деталях собственного существования, ни в основных законах и принципах мироздания, ни в источниках и мотивациях использования пришедших на ум откровений.

Многочисленные примеры эгоистичного по сути манипулирования такой информацией, интуитивно принятой с низко- и среднечастотных уровней самосознания, всем нам хорошо известны — предсказания, гадания, прорицания. Их общей характерной чертой, на наш взгляд, является энергосмысловой непозитивизм. Если даже подобная информация интерпретируется учёными тем или иным образом, то примитивизм в применении её на практике неизбежен. Существует огромное количество людей, которые интуитивно «считывают» информацию с разных уровней коллективного сознания человечества, но чаще всего такая инфор-мация ими не дешифруема в свойственных ей высокочастотных уровнях или излишне деформирована, что неизбежно приводит к акцентированно субъективистским эгоистичным интерпретациям и всевозможным домыслам.

Проявления такой «нечеловеческой», протоформной (по терминологии автора) интуиции, как показывает медицинская практика, неизбежно сопряжены с дистрессовой (относящейся к разрушительным, связанным с затяжной стрессовой ситуацией) симптоматикой, которая выражается у такого человека — интуита — в виде определённых фобических реакций. Подробнее о «медицинской» стороне рассматриваемого вопроса мы поговорим чуть позже, сейчас же лишь заметим, что интуиция бесспорно — и даже в большей степени, чем у людей — присуща и животным, что ещё раз подтверждает разницу в качественности интерпретаций при-нимаемой информации. Причём если для человека переработка всего иррационального левым полушарием головного мозга всё равно идёт через логику и вторую сигнальную систему (речь), то есть опосредованно и с затратой определённого отрезка времени, то для животных связь с низкочастотной составляющей общего информационного пространства физиологически осуществляется гораздо быстрее.

Вопрос лишь в том, что в качестве побудительного примера для нас с вами привлекательнее: инсайт шимпанзе по кличке Султан, участвовавшего в начале XX века в исследованиях немецкого физиолога В. Кёллера, который интерпретировал с позиций гештальт-психологии процесс решения человекоподобными обезьянами ряда экспериментальных задач как результат интуитивно-интеллектуальных способностей; предусмотрительность тайских животных, поголовно избежавших цунами на о. Пхукет в декабре 2004 года, или фокусировка в наиболее благоприятных мирах нашего будущего с помощью последовательно устойчивой мен-тально-чувственной стимуляции синтезированных уровней собственного самосознания (высокочастотные аффирмации).

Когда основной мотивацией всего нашего жизненного творчества является стабильное осознавание себя в более качественных творческих проявлениях, тогда и высокая интуиция начинает играть всё более главенствующую и определяющую роль как в процессах познания окружающего мира, так и в самопознании. Высокочастотные представления (СФУУРММ-Формы) Ииссиидиологии — «это лучший способ неуклонно развивать и совершенствовать в себе эти изначальные экстрасенсорные свойства нашего сллоогрентного Самосознания. На данный момент подобных универсальных Представлений, вплотную вовлекающих ментальную деятельность «личности» в пока что совершенно непостижимую для ограниченных систем восприятия большинства «людей» динамику Нового Мировоззрения, характерного для состояния человеческого сообщества самого ближайшего «будущего», не в состоянии предложить ни одно из современных научных направлений, включая и квантовую физику»* (Орис «Бессмертие доступно каждому»).

Надежда на логику, способную неукоснительно давать всё новые и новые результаты, длительное время вдохновляла апологетов рационально развивающейся науки. Тысячелетиями доминировали традиционные представления об эмпирическом пути познания как единственном, а сутью любого исследовательского процесса был простой перебор нескольких опытных вариантов, обобщение и только затем вывод каких-либо закономерностей. Однако все новейшие открытия двух последних столетий были сделаны отнюдь не методом «проб и ошибок», а посредством интуитивных гипотетических предположений, пришедших как бы из ниоткуда (заметим, что как раз Ииссиидиология вполне логично объясняет, откуда они приходят). Только после — на более примитивных уровнях мышления — все эти гипотезы подвергались анализу и логически организовывались во всевозможные опыты и эксперименты.

Стало понятно, что эффективность процесса научного познания зависит от проявления в сознании учёного какой-либо идеи в виде внезапного откровения или непостижимой умом догадки. Это и есть интуиция: «прямое, непосредственное усмотрение истины, в отличие от опосредованного рассудочного познания. Полученное интуитивным путем знание сразу предстаёт как простое, ясное, очевидное… это высший вид интеллектуального познания, когда человек одновременно и мыслит, и созерцает»* (Декарт, родоначальник научного изучения интуиции).

Но вернёмся к освещению рассматриваемого нами вопроса (о месте интуиции в процессе познания) с точки зрения медицины. В зависимости от специализации медика-исследователя явление интуиции трактуется по-разному. Разный подход к её «симптоматике» и «этимологии» присутствует как у психиатров, нейро-физиологов, педиатров, генетиков, травматологов и сомнологов, так и у врачей общей практики. И если философам и психологам характерна больше описательная методика анализа с акцентом на идеалистическом подходе даже с некоторым мистицизмом, то медицинский подход более рационален.

В качестве переходного звена между этими крайними точками зрения можно рассматривать определение интуиции, которого придерживались психиатры школы Фрейда и особенно Юнга, называя её «вторжением бессознательных содержаний в сознание» (часто на фоне диссоциации в психике). Отмечая в основном наличие пассивной фантазии, Юнг не отрицал возможность и активной её формы — интуитивной, которой не соответствует никакая внешне объективная деятельность. Такую интуицию он относил к высшим проявлениям человеческого духа и объяснял в своей теории о влиянии врождённого бессознательного присущим всему человечеству стремлением к творческому самовыражению и физическому совершенству.

Именно коллективное бессознательное, складывающееся благодаря наследственности и являющееся одинаковым для всего человечества, является, по мнению Юнга, источником такого специфического метода познания, как интуиция, которая позволяет перескакивать через длительные этапы сложных логических рассуждений и умозаключений, благодаря чему возникает иллюзия прямого усмотрения искомого вывода. Оно же, коллективное бессознательное, является источником опыта «ассоциативно обобщённой и логически проанализированной определёнными центрами головного мозга фиксации в долговременной памяти каждого текущего момента Жизни, который личность может ассоциативно вспомнить»* (Орис «Бессмертие доступно каждому»).

Логика Юнга и последователей его школы приводит к мысли о том, что если большая часть из обширнейшего потока информации, получаемой человеком, не находится в структурах его памяти в активном режиме, то в случае активации она и может рассматриваться как интуитивный посыл. Более того, информация, полученная и как бы неосознанная в раннем детстве, играет немаловажную роль в регулировании поведения уже сложившейся личности, прочно закрепившись в глубинах психики как неосознаваемая. Такой источник интуитивного познания называется у психологов термином «криптогноз» — временно неосознаваемое знание, полученное от непосредственного взаимодействия человека с объективным миром, включающее в себя весь предшествующий опыт субъекта, но не используемый им ранее.

На основании такого подхода к причинам возникновения интуиции можно сделать очередной вывод о том, что же представляет собой явление интеллектуальной интуиции. Это особый вид непосредственного знания, основанный на предшествующем неосознаваемом опыте, опосредованный общественной практикой человечества и являющийся результатом внезапного иррационалистического усмотрения истины без предшествующего логического анализа и вытекающего из него доказательства на очередном этапе научного исследования.

В связи с этим обратим ваше внимание на соотношение чувственно-эмоционального и рационально-логического в интуитивном восприятии, экстраполируя её в нейрофизиологические сферы, и рассмотрим такое понятие современной медицины, как антиципация (предвидение врождённой идеи, доопытное представление) на примере соотношения активности правого и левого полушарий головного мозга. Разделяя функции правого полушария как первоосновы интуитивного восприятия и левого полушария как ней-рофизиологического субстрата логики и «помещая» интуицию исключительно в шишковидное тело, врачи, будучи выразителями крайней степени диалектического материализма, заходят порой очень далеко.

При этом забывается, что самый главный приверженец теории диалектического материализма — В.И. Ленин — писал в своё время о том, что процесс развития познания, одним из элементов которого является интуиция, идёт от живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике. А профессор психологии Калифорнийского университета (США) Р. Сперри, получивший в конце прошлого столетия Нобелевскую премию за исследования межполушарной асимметрии, однозначно указывает на то, что сама интуиция как итог работы правого полушария часто связана с информацией, проанализированной левым полушарием. Именно объединение чувственного и логического, наглядного образа и научной абстракции является необходимым условием, благодаря которому на основе мысленного эксперимента часто совершаются важные открытия. Чтобы поддерживать этот процесс в самосознании, необходима, как мы уже писали, синхронизация деятельности обоих полушарий человеческого головного мозга.

Важную роль при этом, как показали исследования одного из классиков советской генетики, профессора В.П. Эфроимсона, довольно любопытные результаты которых были опубликованы им в работе «Генетика и гениальность», может играть рост андрогенов (стероидных гормонов), сопровождающийся повышенным уров-нем катехоламинов — физиологически активных веществ, выполняющих роль химических посредников (медиаторов) в межклеточных взаимодействиях, в том числе и в мозге. Такие мутационные изменения на генетическом уровне, по мнению Эфроимсона, имеют большое значение в активации процессов антиципации. Таким образом, стало возможным говорить о некоторой гормональной «допингированности», свойственной предрасположенным к гениальности личностям (достаточно вспомнить, в качестве иллюстрации, истории болезни таких известных людей, как Андерсен, Паганини, Линкольн, Де Голль).

Особенности их зачастую выходящего за рамки социально принятого поведения стали одной из причин пристального наблюдения врачей за интуитами, коими являются все гениальные личности. Что же может послужить толчком к распаковке из коллективного бессознательного (в трактовке Ориса) такими людьми информации, казалось бы, не принадлежащей конкретному «пространству» нашего самосознания? На этот вопрос пытались и до сих пор с переменным успехом пытаются дать свой ответ представители классической медицины. Мы уже упоминали дистресс, который обычно проявляется как общепризнанные психосомати-ческие заболевания и фобии, в связи с интуитивными способностями творческих личностей. Введено даже такое научное понятие как эвропатология — патология, связанная с творчеством. В качестве примера, в частности, можно привести галлюциногенную симптоматику, сопровождавшую творчество Сократа, Аристотеля, Апулея, Цицерона, Платона (последний сам считал талант и интуитивность «бредом, даруемым богами»), заканчивая эпилепсией Достоевского, маниакально-депрессивным психозом Гоголя (чем как не антиципацией можно считать его тафефобию — боязнь быть погребённым заживо?) и циклической шизофренией Ван Гога.

Вне зависимости от степени выраженности психических отклонений, как они трактуются в медицине (включая шизофрению, эпилепсию, аутизм), в поведении интуитов — антиципациированных личностей — прослеживают циклотимию (резкие подъёмы и спады в умственной деятельности). Она отражает дисбаланс в динамике правого и левого полушарий: «люди с доминантой функционирования одного из полушарий (творческие личности, учёные) обычно отличаются от остальных склонностью к категоричности, отрицанию всего, что им непонятно, к неприятию чужого мнения. Также для них характерны постоянные резкие колебания между преобладающей активностью обоих полушарий»* (Орис «Бессмертие доступно каждому»).

Внешне отслеживаемыми причинами возникновения интуиции на фоне дистресса, проявляющегося в виде кортикального возбуждения (замыкания нейронно-синапсических связей после начального их торможения), врачи считают такие часто физиологически обыгранные сценарии, как тяжёлое соматическое или психическое заболевание, серьёзная травма, увечье, участие в боевых действиях или стихийных бедствиях, электрошок, приём психостимуляторов, включая алкоголь, и другие. По сути это и есть момент условно недувуйллерртной (не последовательной и постепенной, а сравнительно быстрой относительно качественности текущей Конфигурации, — в терминах Ииссиидиологии) перефокусировки.

Наглядные примеры таких перефокусировок в нашей с вами реальности представлены широко известными случаями с Николой Тесла (перенесение вирусных инфекций), Вангой (травма головного мозга и последующая слепота) и не очень известными, но такими же яркими проявлениями интуиции как итоги определённых дистрессовых состояний у самих медиков и биологов. Так, И.И. Мечникова осенило идеей рассмотреть прежде считавшуюся атавистической функцию блуждающих клеток организма (лейкоцитов) как полезную (защитную), заменив своё прежнее пессимистическое учение о дисгармонии человеческой природы новой эволюционной теорией фагоцитоза. Это произошло в результате выхода из многолетней депрессии (сменившейся неуёмной жаждой жизни) в процессе излечения от тифа, привитого им самим себе с целью одновременно суицида и научного эксперимента, и после того, как он психически тяжело пережил смерть своего старшего брата в результате гнойного заражения.

А молодой венгерский врач-акушер (будущий профессор и один из основоположников антисептики) И.Ф. Земмельвейс совершил революционное открытие, послужившее развитию теории патогенности микробов, испытав тяжелейший дистресс от смерти друга, профессора судебной медицины, — тот скончался, заразившись при вскрытии трупа умершей от родильной лихорадки женщины. Мысль о том, что смерть многих сотен женщин от этой болезни, что считалась тогда нормой, и смерть друга имеют одну и ту же причину - трупный яд на руках врача, оформилась для Земмельвейса в решительное желание избавить людей от нелепых страданий и всё-таки начать отложенный им из-за стойкого сопротивления современников-врачей одиннадцатилетний эксперимент по использованию в больницах дезинфицирующего раствора (хлорной воды).

Такая творческая смелость обусловлена, следуя выводам Ииссиидиологии, интуитивным стремлением «считать», получить — в виде недостающего опыта («будущего») — информацию от тех, неосознаваемых нами, бесчисленных вариантов «самих себя» (в Ииссиидиологии — «личностных» интерпретаций), что проживают свои жизни в так называемых параллельных сценариях и, как говорится, «испытывают на себе» все последствия от сделанных и не сделанных нами выборов. Возможность отбросить привычные представления о чём-то и получить вместо них новые — в качестве алогизма, необъяснимой догадки, мистического озарения или предвидения — основа любой гениальности, любого открытия. А уж пути получения такой информации могут быть, в зависимости от состояния Конфигурации нашего Самосознания, разными.

Именно поэтому в медицине к диссоциативным, то есть изменяющим восприятие внешнего мира и приводящим к нарушению нормальной, как принято считать, работы сознания, состояниям, активизирующим антиципацию, относят одновременно и медитации, и сомнамбулизм (в различных стадиях его проявления), выражающийся в считывании информации во сне. Конечно, чемпион по упоминаниям в этом смысле — Д.И. Менделеев с его периодической таблицей химических элементов, но есть и другие: Ф. Бантинг, открывший во сне инсулин; О. Леви, увидевший во сне механизм химической передачи нервных импульсов, и другие.

В одной из книг Ориса (цикл «Бессмертие доступно каждому) подчёркивается, что в состоянии глубокого расслабления (дельта-ритм мозговой деятельности) мы можем осознанно влиять на самих себя и решать, какие из принципиальных схем поведения нам нужны, для того чтобы положительно воздействовать на качество нашего будущего. К тому же известно, что во время поверхностного сна или медитации (тета-ритм мозговой активности) возникают особенно яркие видения и интуитивные догадки. Такие состояния идентичны тем, что в дзен-буддизме называют «сатори». Они являются источником творческих озарений, как следствие син-хронизации работы правого и левого полушарий головного мозга.

Вообще, роль неосознаваемых ассоциаций в процессе возникновения интуитивных откровений очень важна. Тому, кто пытается решить какую-либо сложную, обросшую его собственными и «чужими» предвзятостями и предубеждениями, проблему, они помогают избежать привычного преклонения перед идолом любого, в том числе и научного, творчества — эмпирического пути длительного перебора вариантов, проб и поиска «доказательств». Ведь следование именно этому пути (научного высокомерия и догматизма) не позволило, например, крупнейшим медицинским умам Европы в упомянутом случае с открытием Земмельвейса в течение двух столетий до этого и ещё трёх с лишним десятков лет после (когда, наконец, это открытие было признано), избежать бессмысленных смертей рожениц в то время.

Хотя, конечно, накопленный профессиональный (как и жизненный) опыт — в соответствующем «исполнении» — предпосылка любой интуиции. В распоряжении шахматиста чемпионского уровня, например (по данным Института Технологий Карнеги), — около 50 000 шахматных комбинаций с последующими ходами, которые он держит в голове, а у шахматиста класса «А» таких вариантов всего 2 000. И здесь может сработать обратная зависимость: ограниченный опыт (возможности для сравнения) ведут к тому самому перебору, угадыванию вариантов, что описан нами выше, но не к интуитивным догадкам. Всем известно, что хорошим, опытным врачом диагноз ставится больше интуитивно, чем в результате раздумываний. И роль мозга (его рассудочная деятельность) в такой работе явно преувеличена!

Ровно через 20 лет после открытия Земмельвейса, например, Луи Пастер всё-таки открыл основную функцию микробов (в нашей — «человеческой» — реальности) как возбудителей многих болезней. Но не все знают, что и это, и ещё ряд замечательных открытий этот гениальный микробиолог совершил в течение следующих тридцати лет после того, как из-за кровоизлияния правая половина его мозга практически перестала функционировать (вследствие почти полного разрушения, обнаруженного при посмертном вскрытии). Дожив до 74 лет, он, как отмечают биографы, и после болезни отличался весёлостью и научной дерзновенностью, присущей обычно молодым. Позволим себе так «скаламбурить» на эту тему: оставшись с левым аналитическим полумозгом в голове, Пастер смог всё «пастеризовать» и всех вакцинировать.

Вообще, накопление только определённого опыта без интуитивного стремления увидеть за ним что-то более цельное и значимое (внутренний смысл, причину), увлечение рутинным процессом исследований без вкрапления туда неуёмных искр дерзости, отваги и, казалось бы, ничем не обоснованных предположений, зачастую тормозят научный прогресс. Так величайшее открытие XX века — двуспиральная структура ДНК и её роль в передаче наследственной информации — могло быть сделано (в наших с вами про-странственно-временных Континуумах) несколькими месяцами позже. Или не случилось бы вообще, если бы коллеги биофизика Розалинды Франклин по Кембриджу, Джеймс Уотсон и Фрэнсис Крик, воспользовавшись рядом собранных ею рентгеноскопических данных высшего качества, не захотели бы дерзнуть и выдвинуть абсолютно новую на тот момент идею строения ДНК (при том, что сама Розалинда просто не спешила с интуитивными выводами, увлекшись экспериментальным контролем над исследованиями).

Беря во внимание всё вышесказанное, мы, пожалуй, согласимся с основоположником учения о стрессе Гансом Селье, сделавшим такой вывод в своей работе «От мечты к открытию»: «поскольку интуитивная умственная деятельность может протекать только без участия сознательного контроля, то и подлинно научный анализ интуиции невозможен». Да и в медицине, как видите, пока происходит явная путаница в подходе к вопросу о происхождении интуиции. В одну группу попадают личности с ярко выраженной психиатрической симптоматикой; личности, имеющие гениальные способности в какой-либо узкопрофессиональной области; личности, не менее одарённые, но с циклотемическими (хотя и не доминирующими) отклонениями; а также те, кто способен посредством трансцендентных состояний выходить в своём Самосознании на уровни более качественной — высокой — Интуиции и адекватно ретранслировать в глубоко осмысленные логические умозаключения получаемую ими информацию.

В медицинской практике в таких случаях изучают либо последствия, либо предтечу особого состояния психики, которое трактуется как антиципация, поэтому любые жёстко каузальные привязки к психологической, биохимической, анатомической, нейрофизиологической, а также наследственной обусловленности интуиции по отдельности не состоятельны. Но в целом могут быть истолкованы как первые шаги личности в тенденциозном направлении к осознанному расширению Самосознания и закономерному выходу на уровни подлинно интуитивного восприятия.

Наш вывод: любая попытка общепринятого классифицирования процесса возникновения интуиции происходит, с точки зрения физиологии (биоформы), без учёта качества тех Уровней Самосознания, откуда «считывается» Информация. Обычно это просто отображение этапов повышенной активности одного из двух полушарий головного мозга человека на определённом отрезке его жизни. Такая активность проявляется либо в форме чувственной или ментальной сверхвосприимчивости (интеллектуальная, мистическая, творческая интуиция), либо (а на самом деле «и» — в смысле одновременности и неразрывности процесса) в виде актив-ности определённого генного участка ДНК конкретной хромосомы (или группы хромосом), являющейся на молекулярном (биохимическом) уровне следствием какой-либо протоформной динамики (различные подвиды профессиональной, научной интуиции и другое). Необходимо заметить, что любая деятельность, не обла-дающая явными признаками синтеза высокоинтеллектуального Альтруизма с высокочувственным Интеллектом, — необходимого условия истинно Человеческой деятельности, — трактуется в Ииссиидиологии как «нечеловеческая», то есть протоформная.

Позволим себе закончить наш краткий обзор существующих мнений о причинах происхождения-возникновения интуиции (антиципации) следующим определением: «Интуиция — это психоментальное явление, проявляющееся в сознании личности как следствие:

Возникновения устойчивого субъективно значимого интереса;

Конкретизации и субъективно значимой детализации цели;

Мотивации, а по сути — синтеза первых двух положений;

Наработки критической массы эмпирического опыта или, как вариант, использования неосознаваемого опыта других сценариев (путём ассоциаций, как правило, бессознательных);

Дистресса («перепроецирования» Фокуса Самосознания в качественно «далеко отстоящую» от «прежней» Конфигурацию — недувуйллерртная перефокусировка);

«возврата» в Форму и сценарные группы, близкие по частотам к «стартовому» моменту перефокусировки (осознание и практическое применение интуитивного открытия), а также многого-многого другого, что пока что лишь ещё ожидает нас в качестве новых будущих открытий.

Ассонуллсммиирс,
Горсайдрооурсс,
Уйсллиллуиммс